Здравствуй, Алешенька.

Меня тоже зовут Алексей. Звали… Мамка твоя звала деда Леса. Хоть и не видела меня никогда. Тычет пальцем в портрет, и просит бабку, жену мою: «Рсскази про деду Лесу. Как он фасистов бил, расскази…» А она-то и начинает рассказывать как про былинного богатыря. Рукой махну – улица, другой махну – переулок, как Гитлера с его шайкой один победил…  А ведь и не знала она обо мне ничего. Не знала, что погиб я под Киевом в июле 41. Как шел из окружения к своим через сожженные украинские деревни. Как видел истоптанные поля, хороша тогда рожь была, золотилась уже, полным колосом к небу тянулась. Да некому убирать было.

            Вот и вышли мы к железнодорожной станции Буча. А там – немцы. Затаились в кустах, лежим. И вдруг вижу – вытащили гады фашистские из крайней избы Аришу мою, простоволосую, растерзанную. Платье, которое перед самой войной в сельмаге брали, синее, в горохах, все порвано, рука одна как плеть висит, а второй она Никитку, деда твоего, к груди прижимает. Голосят оба так, что сердце в груди останавливается. А гады эти ржут, толкают ее да пинают. Один прикладом ее со всей силы в спину ткнул, чтоб на колени пала. Тут я и не выдержал, рванулся к ней, разметал этих нелюдей. А они по мне из автомата, наповал… Девка-то с ребенком в кусты, да и убежала…

            Ночью пришла, могилу мне выкопала, схоронила на окраине Бучи. Там еще три тополя стоят, два обнявшись, а третий чуть в стороне. В сорок четвертом их сильно из гранатометов посекли, но выжили, зазеленели. А девка-то все что-то мне по-украински лопотала, мадонну поминала, благодарила. После войны с сынишкой, Иванкой, приходила, кланялась, маки красные мне посадила. Красивые. А потом уехала куда-то. Могилка моя сначала травой заросла, потом с землей сравнялась. Так меня и не нашли.

            Арише даже похоронку в нашу зауральскую деревню не послали. Пропал без вести. И Никитку одна подняла. А когда внучка, мамка твоя, сына Алешенькой назвала, всю ночь со мной разговаривала, про глазки твои говорила, про пальчики маленькие, как агукаешь, как во сне улыбаешься… И все годы как рос рассказывала, и что свадьба у тебя в августе будет.

            А тополя-то те опять зазеленели, как зеленой дымкой покрылись… Только тот, под которым ты подорвался на мине, как старик согнулся, посерел… А маки опять зацветут и будут красными, как кровь твоя, что полила могилку мою, на которой тебя нацисты добивали сапогами. Хорошо, что друзья твои успели, отбили тебя. И свадьба у тебя в августе будет, и праправнуку вы про меня расскажете. Как боролись мы с тобой с нацистами, расскажите. И как Родину нашу любить надо научите. И как защищать. И не дадите Россию на колени поставить. И унизить российский народ не дадите.

            Выздоравливай, Алешенька.

           С солдатским приветом к тебе, боец Красной Армии прадед твой Алексей.